Объединенные британские и французские войска вошли в Пекин, разграбили и сожгли Летний дворец императора. Вскоре после этого цинское руководство Китая сдалось франко-британским экспедиционным силам, положив конец Второй опиумной войне и надеждам Китая переломить тенденцию иностранного господства в национальных делах. Европейские солдаты лишили Летний дворец ценностей; Британскому музею были переданы две латунные пластины, сорванные с двери во время грабежа. Из дворца была вывезена собака породы пекинес, которую подарили королеве Виктории.
Китай был вынужден отдать еще большую территорию — полуостров Коулун на юге Китая, который стал частью Гонконга. Продажа опиума была разрешена. Компания Jardine, Matheson & Co. выпустила пресс-релиз, в котором приветствовала победу Британии, заявив, что «употребление опиума — это не проклятие, а удобство и выгода для трудолюбивых китайцев».
Для Сассунов легализация изменила все. Продажа опиума превратилась из преступления в бизнес. Сыновья Дэвида, работавшие в Индии, Гонконге, Шанхае и Лондоне, поняли, что им больше не нужны вооруженные шхуны Джардина и сеть контрабандистов, чтобы доставить свой товар в Китай. Они могли покупать опиум в Индии, перевозить его коммерческими пароходами или на собственных судах, а на другом конце нанимать китайцев, чтобы те распространяли опиум для них. Они могли создать сквозную монополию.
Монопольная цепочка началась в Индии. Компания Jardine не производила свой собственный опиум. Она покупала опиум у индийских фермеров через местных индийских агентов. Сассуны решили обойти агентов и договориться напрямую с индийскими фермерами, одолжив им деньги на выращивание опиума в обмен на эксклюзивное право покупать урожай. Они искали фермеров, которые выращивали опиум Мальва, самый популярный в Китае. Когда Джардин решил применить эту стратегию и покупать опиум напрямую у фермеров, было уже слишком поздно. Сассуны заключили контракты на большую часть урожая. Они могли покупать опиум и хранить его до тех пор, пока не придет время продавать.
Далее речь шла о ценообразовании. Опиум закупался в Индии, а продавался в Шанхае. Помня о «соглядатае Джардина» в Гонконге и о том, как Джардин задерживал поставки опиума до тех пор, пока цены не вырастут, Элиас посоветовал братьям использовать хорошо налаженную семейную разведывательную сеть для обмена новостями о ценах на опиум, чтобы определить лучшее время для наводнения рынка. «Торговля опиумом приносит убытки по мере снижения цен», — гласило типичное письмо из офиса Sassoon в Калькутте в Гонконг. «У нас огромные запасы в Калькутте. Если мы продадим их сейчас, то понесем огромные убытки». Вместо этого Сассуны решили придержать опиум до повышения цен. Сассуны вложили деньги в новую технологию телеграфа, которая произвела революцию в коммуникациях между странами и континентами. Одними из первых телеграмм в Азии были закодированные сообщения из одного офиса Сассунов в другой, в которых обсуждалась цена на опиум — информация, которой они делились до того, как Джардин или любой другой конкурент мог ее получить. К концу XIX века Сассуны считались одними из ведущих экспертов в области телеграфных технологий, их приглашали выступать в Палате общин.
И наконец, настал черед дистрибуции. Jardine опиралась на свою давнюю репутацию, сеть контрабандистов и коррумпированных китайских чиновников. Но теперь, когда торговля опиумом была легализована, Элиас увидел более эффективный и дешевый способ найти клиентов. Он договорился с чаочжоу, китайским меньшинством, которое поселилось недалеко от побережья Китая, но имело связи на торговых путях по всему Китаю. В обмен на часть прибыли Чаочжоу продавали опиум Сассунов другим китайцам. Чтобы обойти Жардина и других дилеров, Сассуны иногда продавали свой опиум со скидкой или давали деньги в долг китайским опиумным магазинам. Чаочжоу получали огромную прибыль от сотрудничества с Сассунами. Один западный турист отметил растущее благосостояние «местных опиумщиков», которые выглядели «веселыми, респектабельными… и… очень вежливыми». Критики опиумной торговли ожидали, что ею будут заниматься гангстеры. Вместо этого она породила новый класс китайских бизнесменов: «Торговля ведется людьми высочайшей репутации, обладающими огромным капиталом, которые известны и почитаемы как купцы первого класса». Чаочжоу использовали деньги, вырученные от продажи опиума Сассунам, для инвестиций в банки и магазины.
Влияние всего этого на компанию Jardine было быстрым и разрушительным. С растущей тревогой руководители Jardine наблюдали за растущим успехом Sassoons. «Я не могу слишком сильно убедить вас в том, как важно внимательно следить за действиями [Сассунов] и спекулянтов, чья деятельность серьезно подрывает цены», — писал один из руководителей Jardine в Индии своему сотруднику. Тактика Сассунов позволяла им снижать цены на опиум и продавать его лекарство дешевле. «Меня удивляет, что грузоотправители находят цены, которые не могут не приносить убытков», — писал тот же руководитель. Падение цен становилось «разорительным» для Джардина. Торговля опиумом «полностью пошла псу под хвост», — писал другой руководитель. В одной партии опиума из Индии в Шанхай 10 сундуков были от Джардина против 42 от Сассунов. В другой партии 260 сундуков были от Сассунов и только 42 — от Джардина. К 1870-м годам, несмотря на разлад между Элиасом и его братьями, Сассуны контролировали 70 % опиума, поступающего в Китай.
В 1872 году, через тридцать три года после того, как Джардин подговорил Британию вторгнуться в Китай, чтобы защитить свой опиумный бизнес, компания полностью отказалась от торговли опиумом. Джардин продолжал получать огромные прибыли от торговли хлопком, недвижимостью, шахтами и судоходством. Но опиум и прибыль, которая обеспечила первоначальный успех Джардина, теперь принадлежали Сассунам. Также, как и власть и доступ к ней. Британское колониальное правительство в Индии полагалось на налоги от продажи опиума, чтобы поддерживать себя. Теперь британский вице-король вежливо попросил Абдуллу Сассуна, старшего сына Дэвида и избранного преемника, предоставить «хорошую информацию… [о] перспективах торговли опиумом на следующие 12 месяцев», добавив: «Я не знаю никого, кто мог бы предоставить ее лучше». Через несколько лет британцы попросили Абдуллу войти в состав законодательного собрания Индии. Вскоре после этого они пожаловали ему рыцарское звание, и он стал сэром Альбертом Сассуном.
Страдания китайских опиумных наркоманов редко становились предметом обсуждения. Письма, телеграммы или бухгалтерские книги Сассунов. Сассуны знали, какой урон опиум наносит здоровью китайских рабочих. Продавцы опиума «развратили, деградировали и уничтожили моральное существо» китайцев, «и каждый час приносит новые жертвы», — писал британский чиновник в Гонконге в 1844 году. В какой-то момент офис Элиаса в Шанхае написал в офис Сассуна в Калькутте, что ему необходимо уволить самого высокопоставленного китайского служащего, потому что он стал «бесполезным» после чрезмерного курения опиума. Протестантские миссионеры в Китае собрали данные, доказывающие вред наркотика, и создали Антиопиумную лигу, в которую вошли ведущие врачи Шанхая. В 1875 году в Сан-Франциско, опасаясь распространения опиума среди китайских железнодорожников-иммигрантов, был принят первый американский закон
